Неточные совпадения
Лопухов наблюдал Верочку и окончательно убедился в ошибочности своего прежнего понятия о ней, как о бездушной
девушке, холодно выходящей по расчету за человека, которого презирает: он видел перед собою обыкновенную молоденькую
девушку, которая от души танцует,
хохочет; да, к стыду Верочки, надобно сказать, что она была обыкновенная
девушка, любившая танцовать.
Самые смелые
девушки кончали тем, что стали примеривать на него невестины наряды, надевали на него чепцы и шляпы и
хохотали до слез.
Говоря откровенно,
девушки были очень недурны и дурачились так мило, точно разыгравшиеся котята. Мы танцевали кадриль, польки, вальсы — вообще развеселились. Потом начались святочные игры, пение, все те маленькие глупости, которые проделываются молодежью с таким усердием. Пепко проявлял все свои таланты, и наши дамы
хохотали над ним до слез. Он сам вошел в свою роль и тоже
хохотал.
Бывало, оставаясь с Лаптевым, она долго
хохотала, закрыв лицо руками, и уверяла, что любовь для нее не составляет главного в жизни, жеманилась, как семнадцатилетняя
девушка, прежде чем поцеловаться с ней, нужно было тушить все свечи.
Груша. Я вперед дорогу покажу. Ну-ка, впервСй сроду… (Пьет.) Ой, как горько! Как это люди-то пьют! Дайте пряничка. Так уж с горя выпила, обидел меня один человек. Пейте,
девушки, не ломайтесь, только поскорее! (Подносит вино; некоторые пьют; все
хохочут.)
Веселым хохотом встретили
девушки этот неудавшийся маневр. Всех громче
хохотала хорошенькая Эме, невеста Мамеда-Рагима.
— Батюшки, светы! вот так анекдот! — подбегая к сконфуженным
девушкам,
хохотала Оня. — Вот-то хороши обе, нечего сказать! Друг от друга бежали и визжали как поросята! То-то представление было! Ай да мы, в театр ходить не надо! — И веселая
девушка залилась гомерическим смехом.
На другой день, на перевязке, у институток только и разговору было о том, как княжна Джаваха скальпировала Цаплю.
Хохотали в классах,
хохотали в лазарете,
хохотали в подвальном помещении девушек-служанок. Только одна Цапля не
хохотала. Она бросала на меня свирепые взгляды и настаивала на скорейшей выписке меня из лазарета.
На той самой кровати, около которой раздавалось вчера одушевленное слово Лизаветы Петровны, сидит пара: фельдшер и
девушка. Он ее обнимает, она
хохочет и визжит. Остальные женщины распивают чай. Между ними тоже фельдшер. Несколько фраз, долетевших до нас, были такого сорта, какие я слышала в доме на Сенной. Лизавета Петровна была поражена! Вчера, тут же, все эти женщины выражали такое глубокое раскаяние, и хоть бы одна искра его осталась!
На Татьяну Борисовну, как выражались дворовые села Грузина, «находило» — она то убегала в лес даже в суровую осень и пропадала там по целым дням, пока, по распоряжению графа, посланные его не находили ее сидящей под деревом в каком-то оцепенении и не доставляли домой, то забиралась в собор и по целым суткам молилась до изнеможения, и тут уже никакие посланные не в состоянии были вернуть ее в дом, пока она не падала без чувств и ее не выносили из церкви на руках, то вдруг, выпросив у графа бутылку вина, пила и поила вином дворовых
девушек, заставляла их петь песни и водить хороводы, сама принимала участие в этих забавах, вдруг задумывалась в самом их разгаре, а затем начинала неистово
хохотать и
хохотала до истерического припадка.